| |
"БИБЛИОТЕЧКА СИОНИСТА"
Эмануэль Кац. ЛЕХИ. Борцы за свободу Израиля
ГЛАВА 3. "БЕЗУМЬЕМ ОДНИМ ОДЕРЖИМЫ..."
Поражения, преследовавшие организацию, достигли своей кульминационной точки с убийством Яира. Но и после его смерти группу Яира продолжали сотрясать тяжелые удары, которые грозили уничтожить ее окончательно.
Немногие из оставшихся в живых членов Лехи решили отомстить за кровь своего командира. Предполагалось подложить мину на дороге в Сарону (ныне Гакирья в Тель-Авиве), по которой каждое утро проезжал офицер английской полиций Мортон, убийца Яира. Но одной мести было недостаточно. Одновременно вырабатывались планы операции, которая должна была носить ярковыраженный политический характер и потрясти самые основы британского режима в стране. Операция должна была произвести сильное впечатление во всем мире. План был таков. Подложить мину в иерусалимском гараже, услугами которого пользовался начальник всей полиции в Палестине, Сандерс. Погибшему Сандерсу устроят похороны, на которых, вне сомнения, будут представлены высокопоставленные чиновники британской администрации. Бойцы Лехи должны были атаковать похоронную процессию и закидать ее гранатами, таким образом вся верхушка палестинской администрации была бы уничтожена. Была учтена возможность провала или же того, что не все участники процессии будут уничтожены — в этом случае процессию будет ожидать по дороге на англиканское кладбище дюжина мин, которые должны были взорваться в нужный момент.
Но оба плана не осуществились. На счастье Мортона, его машина ехала чуть ближе к центру дороги, чем обычно, и от взрыва мины она, правда, перевернулась, однако сам Мортон остался цел.
А в иерусалимский гараж в назначенное время вошел не сам Сандерс, как обычно, а его слуга-араб. Разорванному на части арабу не устраивали, разумеется, многолюдной похоронной процессии. Но англичанам было ясно, что группа Яира не уничтожена, и они с еще большей энергией и жестокостью продолжали охоту за подпольщиками.
Спустя пять-шесть недель после убийства Яира снова прокатилась волна арестов. На этот раз немалую роль сыграла в этих арестах Гагана. В концентрационный лагерь в Мезре был доставлен член Лехи Эфраим Зетлер, рассказавший, что люди Гаганы схватили его и подвергли тяжелым пыткам в течении трех дней. Его пытали по известному, широко применявшемуся в средние века инквизицией способу, когда пытаемого подвешивают за связанные за спиной руки. После такого подвешивания, продолжавшегося около часа, Зетлера опускали, подвергали допросу и подвешивали снова. По истечении трех дней его усадили в грузовик и затем выбросили на обочине дороги. Всего через несколько минут - Зетлер не успел еще придти в себя и вынуть кляп, которым ему заткнули рот — около него остановилась машина, и из нее выскочили агенты английской охранки. Понятно, что они оказались там не случайно.
В лагерь в Мезре продолжали доставлять членов Лехи, схваченных людьми Гаганы и подвергшихся пыткам. Доставляли сюда и тех, кого англичане поймали и пытали сами — без "посредников". Бойцы Лехи арестовывались по всей стране. Но когда фактический руководитель организации, Цельник, сдался в руки полиции, не будучи в силах вынести громадное напряжение и подстерегавшую его на каждом шагу опасность, — это было самым тяжелым ударом по Лехи в тот период, как с организасяонной, так и с моральной точки зрения.
НА КРАЮ ПРОПАСТИ
Большая часть членов Лехи была заключена в лагере в Мезре и в тюрьмах Ако и Иерусалима. Положение было крайне тяжелым. Многие были сломлены, многих охватило отчаяние. Да и та горсть, которая осталась верной движению, не оправилась еще в достаточной мере после убийства Яира, чтобы трезво взвесить ситуацию и принять соответствующие решения.
Ретроспективно глядя сегодня на ту горстку людей, — осколки "группы Штерна", — которые, без преувеличения можно сказать, лавировали по краю пропасти, окруженные со всех сторон ненавистью, — гляда сегодая на тех молодых и безоружных людей, которые в любой момент могли быть убиты, арестованы, подвергнуты пыткам, всплывает в памяти стихотворение Яира "Отряды безумцев", начинающееся словами: "Безумьем одрим одержимы, Борцы за свободу отчизны..."
Потому что только люди, одержимые до безумия идеалом свободы, могли сохранить подполье в тех невыносимых условиях и не отчаяться.
Более того, трагичность положения лишь усилила их энергию, упрямство и пыл. Они, как одан человек, поклялись бороться во что бы то ни стало - несмотря на то, что смерть поджидала на каждом шагу, несмотря на то, что в руках нет оружия...
И все же Лехи продолжала действовать, напоминать о себе, -подполье еще не было уничтожено до конца.
Сегодня ни для кого не является более секретом содержание бесед трех великих "сионистов": Рузвельта, Сталина и Черчилля. Не секрет также и то, что их ответом на уничтожение евреев в Европе было глубокое молчание. Сегодня мы знаем, что Рузвельт, этот "большой друг еврейского народа" обдумывал, всерьез или "в шутку", чем подкупить Ибн-Сауда: может быть шестью миллионами евреев Америки?.. Но большинстео тогдашнего ишува верило этим трем "праведаикам" и готово было принести жертвы на алтарь борющегося "демократического мира". Члены Лехи были среди тех немногих, в чьих сердцах продолжала жить глубокая озабоченность судьбой евреев в Европе, да и судьбой самого ишува — ведь немецкие войска стояли на подступах к Александрии!
Именно в это время, в том ужасном 1942 году, организуется ячейка Лехи в Египте. Некоторые из бойцов Лехи, потерявшие связь с подпольем после ареста своих командиров, пошли добровольцами в британскую армию, чтобы таким образом замаскироваться и в то же время попытаться извлечь пользу для организации именно на службе в рядах армии, против мобилизации в которую люди Яира вели столь активную пропаганду. Среди членов египетской ячейки был Йосеф Ситнер-Галили, впоследствии сыгравший видную роль в организации покушения на лорда Мойна.
Этим солдатам в Египте удалось восстановить связь с людьми Яира в Эрец-Исраэль, и спустя короткое время они начали переправлять в страну большое количество оружия и взрывчатки. Последняя партия этих "товаров" была отправлена из Египта в 1946 году, но полиции удалось ее перехватить. Она содержала три тонны взрывчатых веществ и большое количество пулеметов и ружей.
Итак, несмотря на тяжелые удары, обрушившиеся на организацию, Лехи продолжала действовать. И в лагере в Мезре, где была заключена большая часть членов Лехи, постепенно формируется новый костяк организации. Ишув, казалось, забыл о них. Но не британские власти. У Британской империи был многовековой опыт и отлично развитое политическое чутье. И руководители этой империи вовсе не были уверены в том, что им удалось сломить и уничтожить горсточку еврейских "террористов."
АНГЛИЧАНЕ ОБЕЩАЮТ "ШТЕРНИСТАМ" ЕВРЕЙСКОЕ ГОСУДАРСТВО
Летом 1942 года в лагерь в Мезре прибыл член штаба британской разведки на Ближнем Востоке бригадный генерал Балентайн со специальной целью вступить в переговоры с "группой Штерна". Он обещал людям Штерна, что правительство будет хорошо обращаться с ними, что их освободят из заключения, что их устроят на высокооплачиваемые государственные должности, — но все это при одном условии: "люди Штерна" должны прекратить свою террористическую деятельность. На следующий день после визита Балентайна появляется целая группа представителей британского Интеллидженс сервис и торжественно заявляет, что после окончания войны будет основано независимое еврейское государство. Это заявление надо, разумеется, держать в тайне, но подполье должно воздерживаться пока от нарушения спокойствия в стране.
Заключенные в лагере члены Лехи отвечают, что им нужно посоветоваться со своими товарищами, сидящими в тюрьме в Ако. Им действительно нужно посоветоваться — ведь в это время они разрабатывают план побега из лагеря. Эти переговоры с англичанами могут оказаться полезными.
Интеллидженс сервис готов ждать, но время идет, и англичане хотят получить ответ. План же побега все еще не осуществлен. Лехи решает дать такой ответ: "Подполье готово поверить в политические обещания Британии на следующих условиях. Гражданская власть в стране будет немедленно передана в еврейские руки; Бритающ позволено будет оставить ее войска в Эрец-Исраэль до окончания войны; среди полномочий, которые в первую очередь перейдут к евреям, будет контроль над иммиграцией, и Британия предоставит в этом свою помощь, в частности, кораблями; переговоры должны быть завершены в месячный срок; если тем временем немцы приблизятся к границам Эрец-Исраэль, и англичане решат эвакуироваться из страны, они передадут в распоряжение подполья свои склады оружия."
Понятно, что англичане не приняли этих условий, но стало совершенно ясно, насколько британским властям необходимо соблюдение спокойствия в Эрец-Исраэль и какое большое влияние оказывают на них террористические акты Лехи.
В сентябре 1942 года из лагеря в Мезре бежали два члена Лехи. Одним из них был Ицхак Шамир, по подпольной кличке "Михаэль". Побег был произведен так хитроумно, что англичанам стало известно о нем только на следующее утро, а имена беглецов им удалось выяснить только к концу дня. Как точно бежали эти два подрольщика, так и осталось загадкой для англичан. Арабы же, охранники в лагере, были убеждены, что ночью прилетел немецкий самолет, и с него был спущен канат...
Этот побег открыл новую страницу в истории Лехи, поскольку быстро выяснилось, что Шамир оказался талантливым организатором. Особенно его способности пригодились на первом этапе, когда работать приходилось с исключительной осторожностью. Он организовывает "центр", куда кроме него входят д-р Исраэль Эльдад (Шайб) и Натан Елин-Мор, и начинает приготовления к новому этапу борьбы с англичанами.
Тем временем в Эрец-Исраэль доходят первые сообщения об ужасах катастрофы, постигшей евреев Европы. И вместе с тем выясняется, что реакция союзных держав на происходящее в Европе ограничивается ничего незначащими протестами, на которые немцы не обращают никакого внимания. Становится известным, что на состоявшейся 13 апреля 1943 года на Бермудских островах конференции по вопросам беженцев с участием Великобритании и США решено было отложить ведение переговоров с Германией об обмене евреев на немецких военнопленных и о разрешении беспрепятственного массового выезда евреев с оккупированных немцами территорий. Более того, английские делегаты на этой конференции подчеркнули, что не может быть и речи о том, чтобы Эрец-Исраэль приняла еврейских беженцев.
Так перед ишувом постепенно вырисовывались перспективы сионистского движения в будущем. Даже такой "просионист", как фельдмаршал Сматс, восхищаясь Декларацией Бальфура, задается, однако, вопросом, каким образом можно будет вписать еврейский "национальный очаг" в арабскую федерацию... Подобное предложение, но без восхищения Декларацией Бальфура, выдвигает в июне 1942 года лорд Мойн, выступая перед парламентом в Лондоне. Становится ясно, что "покровители" ишува пытаются свести его до положения гетто.
"ХАЗИТ"
Летом 1943 года в почтовые яшяки многих представителей интеллектуальных кругов ишува были вложены отпечатанные на ротоприите экземпляры брошюры "Хазит — Итон Лохамей Херут Исраэль", № 1 ("Фронт-Газета борцов за свободу Израиля", № 1). По заголовкам статей в брошюре нетрудно было догадаться, что это орган "штернистов". Но даже больше, чем сам факт появления газеты, издаваемой группой, которая, казалось, была уничтожена, читателя удивил высокий уровень и холодно-сдержанный тон этого издания. Одним из первых решений "центра" было создание идеологического рупора подполья, и так, в один из вечеров впервые собралась редакция "Хазит" в библиотеке гимназии "Бен-Йегуда" на улице Мапу, 7, в Тель-Авиве. В гимназии работал учителем д-р Исраэль Эльдад. В состав первой редакции вошли д-р Эльдад, Ицхак Шамир и Имануэль Кац. На этом первом заседании редколлегии д-р Эльдад припомнил, между прочим, что у Яира накануне гибели появилась мысль изменить официальное название организации с "Иргун Цваи Леуми бэ-Исраэль" на "Лохамей Херут Исраэль". И тут же было решено, что в самом названии нового печатного органа будет отражено название организации.
Есть разные мнения относительно того, какую роль сыграла эта брошюра. Существует даже мнение, что "Хазит" создала Лехи. Во всяком случае, ее влияние превзошло все ожидания ее основателей. Трудно было предположить, что у этого порабощенного душой и телом ишува "Хазит" вызовет такое внимание. Благодаря брошюрам "Хазит" многие перестали видеть в Лехи банду сумасшедших фанатиков. Авторам статей в "Хазит" их друзья не раз рекомендовали почитать интересное подпольное издание... И какое-то новое настроение дала "Хазит" арестованным членам организации, которых тем временем перевели из Мезры в Латрун. Они черпали из этих брошюр поддержку и наполнялись энергией для дальнейшей борьбы. И в рядах Эцеля началось брожение, усиливавшееся изо дня в день, — и несомненно, что "Хазит" была одним из факторов, приведших к активизации Эцеля.
Недостаточно материальных ресурсов, оружия и динамита, если всем этим не управляет идея. Брошюры "Хазит" дали Лехи те идеологические основы, без которых ее деятельность не имела бы смысла.
"фундамент"
Начиная со второго номера "Хазит" в работе редколлегии принял участие Натан Елин-Мор. Его политические комментарии отличались высоким профессионализмом и глубокой проницательностью. Яир распахал засохшую идеологическую почву своего времени и оросил ее своей кровью; Эльдад отобрал благодатные зерна в творениях еврейского гения, в особенности, в поэзии Ури-Цви Гринберга, и посадил их в эту пропитанную кровью почву. Эльдад помог сформироваться идеологии борьбы за освобождение Израиля. Его книга "Авнэй есод" ("Фундамент"), первая глава которой была опубликована в первом номере "Хазит", четко обрисовывает тот круг идей, которые служили рычагом в освободительной борьбе Лехи. Так, между прочим, пишет Эльдад в "Авнэй есод": "Сионизм свел все к решению "еврейского вопроса" - решение этого "вопроса" возможно только тогда, когда в Эрец-Исраэль будет существовать независимое еврейское государство. Мессианскую надежду на восстановление царства Давида он свел к проблеме беженцев, проблеме тех несчастных, которые ищут в Эрец-Исраэль надежного убежища, или, говоря языком Жаботинского, возвел в идеал сиротский приют. Но дома для беженцев строят в любом подходящем для этого месте. Поэтому формулировка цели сионизма должна быть другой. Она должна выражать простое и понятное стремление нашего народа: восстановление еврейской государственности. Решение "еврейского вопроса", антисемитизм, беженцы — все это побочные явления, которые могут в лучшем случае помочь достижению цели.
Еврейское движение освобождения не стремится достигнуть суверенитета, оно уже суверенно — своей волей. Мы боремся за государственность, и не важно, есть ли антисемитизм или нет его, есть ли "вопрос" или нет, есть ли беженцы или нет их.
И мы имеем смелость заявить со всей ответственностью: сам факт того, что мы, Лехи, существуем, уже выражает суверенное стремление нашего освободительного движения прежде всего не к исходу из Египта, но к завоеваниям Давида... Точно так же, как величие Франции будет измеряться не миллионами, безропотно подчинившимися немцам, но теми единицами, которые взяли в руки оружие, так и процесс возрождения еврейского народа будет зависеть в первую очередь от нас, основателей еврейского освободительного движения.
Эрец-Исраэль была, есть и будет нашей и без еврейских легионов, и без Нили, и без Декларации Бальфура, и без мандата. И мы, борцы за свободу Израиля, являемся прежде всего борцами за освобождение еврейской страны от иноземных правителей. Мы не признаем мандата, не ищем себе "покровителей" лучших, чем англичане, и не исследуем, насколько точно выполняются параграфы мандата.
Все наше бахвальство собственными достижениями в Эрец-Исраэль только вредило нам, потому что англичане не были заинтересованы в нашем укреплении...
Основа нашего освободительного движения и средства, которыми оно пользуется, должны быть такими. Первым делом, нужно показать гойскому миру, что мы вовсе не желаем, чтобы нас выставляли как борцов за решение "проблемы беженцев". Надо немедленно прекратить становиться на колени и умолять допустить нас на какую-нибудь очередную международную конференцию с тем, чтобы мы могли излить там свою душу. Наш образ действий должен быть совершенно иным, мы должны вести себя так, чтобы они обращались к нам с вежливым вопросом: "Каковы ваши требования?" Лучше будет, если они вынуждены будут обсуждать наши проблемы без нас, чем если они соблаговолят обсуждать наши проблемы в нашем присутствии. Лучше будет, чтобы обсуждали наши проблемы, как проблемы "агрессоров", а не как проблемы "жертв". Вместо того, чтобы мы покончили с собой в знак протеста, пусть лучше они гибнут в результате войны. (Эльдад намекает здесь на представителя Бунда в Польском национальном комитете в Лондоне, Зигельбойма, покончившего с собой, когда до него дошли известия об уничтожении Варшавского гетто.)
До сих пор сионистское движение признавало право Англии властвовать в Эрец-Исраэль. Тот, кто ограничивается борьбой против "Белой книги", не отрицает еще тем самым права Англии быть здесь хозяином. Потому что тот, кто борется против какого-нибудь одного закона, признает за тем, кто издает эти законы, принципиальное право издавать их и дальше. Он добивается всего-навсего лучших законов. Мы же не признаем за Англией этого права — и должны вести себя с английской администрацией в Эрец-Исраэль как с оккупантами. Нужно вести против них самую настоящую войну...
Есть такие, что говорят: "Да, конечно... Это верно... Но ведь это же фантазерство." Таким мы ответим: "фантазерство — это полагать, что новые населенные пункты помогут в войне. Фантазерство — это думать, что гоев убедят логичные, справедливые доводы. Но считать, что новые поселения и собрания хороши и важны как дополнения к действиям — это реализм."
В "Авнэй есод" и в большинстве статей, опубликованных в "Хазит", отражается энергичная борьба за полное изменение всей системы представлений ишува: не филантропический сионизм, цель существования которого — забота о беженцах, но естественное стремление нации жить полноправной и независимой государственной жизнью (и тем самым был бы, между прочим, решен "еврейский вопрос"); отношение к Британии не как к "другу" и "союзнику", а как к чужеземному захватчику, врагу; в отношениях с другими державами проявлять характер независимой и суверенной еврейской политики, а верность английским властям и помощь английским вооруженным силам рассматривать как сотрудничество с врагом, как измену народу и Родане.
БОЛЬШОЙ ПОБЕГ ИЗ ЛАТРУНА
В конце лета 1943 года в одну из больниц Иерусалима был доставлен из Латруна член Лехи, Имануэль Штрасберг-Ганегби. Он жаловался на сильные боли в животе — очевидно, разошелся шов, наложенный во время недавно сделанной ему операции желудаса, и лагерный врач пришел к выводу, что положение больного очень серьезно. Была вызвана карета скорой помощи из Иерусалима, на которой скорчившийся от боли арестованный под сильной охраной был доставлен в больницу.
Полицейский, приставленный к кровати больного, мог не опасаться побега. От боли больной не находил себе места и даже в туалет добирался с неимоверными усилиями. Спустя несколько дней, когда больной долго не возвращался из туалета, полицейский, решив, что его подопечный потерял там сознание, отправился выяснить, что случилось. Распахнув дверь, он нашел одну только пижаму, валявшуюся на полу. Полицейский-араб, охранявший вход в больницу, утверждал, что никакой еврей не выходил из здания. Вышел только высокий белобрысый англичанин, медленными ровными шагами отправившийся вверх по улице.
Немного времени прошло после этого побега, и вот весь ишув облетает сенсационная весть: 1 ноября 1943 года двадцать членов Лехи во главе с Натаном Елиным-Мором, сделав подкоп, бежали из лагеря в Латруне.
В течение почти девяти месяцев копали заключенные в Латруне бойцы Лехи туннель, длиной в 76 метров. Работа требовала нечеловеческих усилий, приходилось работать с самыми примитивными средствами и под постоянной опасностью быть обнаруженными. Понадобилось много находчивости, чтобы преодолеть самые разнообразные трудности: как скрыть то место в бараке, где был вход в туннель, как незаметно рассыпать землю, вынутую из подкопа, как закрепить потолок туннеля, чтобы он не обрушился, как наладить электрическое освещение, как пустить в туннель свежий воздух (был период, когда после получаса работы внутри копальщики теряли сознание!)
Невозможно описать здесь всю эпопею подготовки к побегу этих бесстрашных молодых ребят, решивших во что бы то ни стало вырваться на свободу. Трудно также передать, какие чувства охватили беглецов при выходе из туннеля. Тем более, что встречал их там Имануэль Ганегби, поклявшийся перед своим побегом, что обязательно встретит их на свободе. Ганегби снабдил своих товарищей оружием. Вместе с ним беглецов встречали и другие бойцы Лехи, прибывшие в полицейской форме, чтобы прикрыть их в случае необходимости. Беглецы добрались до ближайшей рощи, где их ожидал автобус, доставивший всех в Тель-Авив.
Какое веселье охватило обитателей лагеря в Латруне, когда им стало известно о побеге! Радость была велика еще и потому, что видно было, как боятся теперь англичане действий вырвавшихся на свободу людей Лехи.
Прошло всего несколько дней, и неподалеку от Раананы произошла стычка между группой бойцов Лехи, среди которых был один из беглецов, Ицхак Симан-Тов, и английскими полицейскими. Ицхак был тяжело ранен, но успел выстрелить и убить английского сержанта. Товарищи спрятали раненого в доме недалеко от места боя, но полиция обнаружила убежище и арестовала Симан-Това. Он подвергся пыткам и допросам, а затем был переведен в больницу, где и скончался.
|
|
|
